Покажи мне, зеркало… (СИ) - Нури Ирада (книга регистрации .TXT) 📗
Если посудить, то зачем ему неодушевленный смятый рисунок, когда оригинал теперь здесь, в Гызылдаге, и навсегда останется рядом с ним?
Нежная улыбка тронула уголки его глаз, зажигая в них звезды, а затем спустилась вниз к твердым губам раздвинув их в чувственной улыбке, обнажив ряд белоснежных зубов. У Наргиз перехватило дыхание: господин никогда не смотрел на нее так, как на свою младшую сестру.
Увидев, как резко потерявший к ней интерес ханзаде развернувшись уходит с балкончика оставив ее одну, девушка не удержалась и окликнула его:
— Джабир.
Не оборачиваясь, он остановился в проходе, ожидая слов раскаяния. Фарах просила не мстить ей, и ради нее, Джабир готов был забыть обо всем, что успела натворить Наргиз.
— Да?
— Мне жаль… жаль, что не убила твою ненаглядную сестрицу тогда, когда у меня была возможность… Надеюсь, она скоро сдохнет…
В ответных словах не было необходимости. Уже собирающийся уйти мужчина резко развернулся, и в два шага преодолев расстояние до лежащей девушки приподнял ее обеими руками и в мгновение ока столкнул в разверзшуюся бездну.
Ее крик все еще звенел в воздухе, когда он плюнул ей во след:
— Гори в аду, проклятая.
* * * * *
В этот раз, Райтон покидал османский берег с невероятной тяжестью на душе. Все дела были завершены и по возвращении в Англию, он составит подробный отчет обо всем, что ему удалось узнать во время пребывания в Стамбуле. Его руководство наверняка будет довольно проделанной работой, ибо ему удалось не только добыть компрометирующие главу английской дипмиссии документы, доказывающие тайный сговор с врагами государства, но и вычислить заведшуюся в самом министерстве "крысу", по вине которой, несколько лет назад погибли два лучших агента на службе его величества, а на самого Райтона было совершено покушение, едва не стоящего ему жизни. Не предупреди его тогда милое существо с фиалковыми глазами, гнить бы ему уже давно в сырой земле, а малышка Лайла осталась бы без единственного родного человека, которого беспокоила ее дальнейшая судьба.
Да, уезжал он в этот раз действительно с тяжелым сердцем, ибо как ни старался, но разыскать своей спасительницы в огромной столице так и не смог. Ничего, ни деньги, ни связи, не помогли установить местонахождение таинственной служанки великого визиря, которая почти каждую ночь являлась ему в одном и то же тревожном сне, протягивающая руки в поисках помощи.
Прежде чем подняться по трапу на стоящее у причала судно, граф Блейкни в последний раз обернулся и окинул взглядом величественную красоту, открывшуюся его глазам: когда-то сказочный Константинополь, нынче же сверкающий золотом куполов мечетей Стамбул, навсегда останется в его памяти как место, которое он с великим удовольствием назвал бы своим вторым домом. Ковры, тончайшие восточные ткани, золотые жаровни и канделябры, а также мешки со специями, которыми сейчас до отказа был забит трюм корабля, будут всегда напоминать ему о том месте, где он чувствовал себя почти счастливым.
Ощутив, как неожиданно защипало глаза, он, не желая, чтобы кто-либо из команды оказался случайным свидетелем его слабости отвернулся и решительно поднялся на борт, где уже давно ожидал прибытия своего именитого пассажира капитан, поспешивший отдать честь сразу же при его появлении.
Кивнув в знак приветствия, Райтон не стал задерживаться наверху, а поспешил спуститься в свою каюту, где, бросившись прямо в одежде на привинченную к полу корабельную койку моментально забылся глубоким сном.
ГЛАВА 21
Новости в гареме разлетаются со скоростью лесного пожара, почти мгновенно, и, разумеется, что еще до конца дня, всем стало известно о том, как несчастная Наргиз, отвергнутая и отправленная в отставку своим господином предпочла быструю смерть в бездонной пропасти, долгой и одинокой жизни в "обители слез".
Так и не сумевшая в силу своего не слишком уживчивого характера подружиться ни с одной из живших по соседству девушек, предпочитая проводить время в одиночестве раздумывая над тем, как крепче привязать к себе ханзаде, она ушла практически так же, как и впервые появилась — никого не интересующая и всеми забытая. Хотя, тут, я, пожалуй, не совсем права…
Как только, благодаря признаниям Зейнаб ханым, стало известно о том, что именно Наргиз собиралась меня убить в день прибытия в Гызылдаг, и именно по ее вине погибла несчастная Гюльсюм, все разговоры о наложнице словно по команде прекратились — все понимали, что она заслужила смерть, и оплакивать ее не собиралась ни единая живая душа.
Я видела, как тяжело переживает ее смерть брат, и, чувствуя себя в некотором роде виноватой, старалась сделать все возможное, чтобы не дать ему пасть духом: сопровождала на прогулках, таскалась за ним с удочками и устраивала для него развлекательные вечера, где самые юные и красивые рабыни из кожи вон лезли, соревнуясь друг с другом в соблазнительных танцах пытаясь привлечь к себе внимание молодого господина. Но, Джабира, к всеобщему удивлению, не интересовал никто.
Дни проходили за днями, недели сменялись месяцами, все вокруг менялось, лишь жизнь в гареме словно в ожидании чего-то пугающего, странно застыла на месте. Все реже слышался звонкий и веселый девичий смех и уже очень давно в родных стенах не раздавалось топота детских ножек, так как ни у кого из моих братьев несмотря на наличие собственных гаремов, не понесла ни одна фаворитка.
Это было более, чем странно и не могло не волновать ни моего отца, ни мою мать. Одна лишь Зейнаб ханым, которая несмотря на понижение, продолжала вести привычный роскошный образ жизни, этим фактом совершенно не озадачивалась, неустанно пополняя коллекцию писанных красавиц своего сына несмотря на то, что после смерти Наргиз он не призывал к себе ни единой наложницы предпочитая тратить энергию на охоту, рыбалку, скачки и вылазки в город, и, разумеется уже давно никого не удивляло, что почти всегда при этом его сопровождала младшая сестра.
Но я покривила бы душой, если бы сказала, что за прошедшее время брат ничуть не изменился. Это было не так, и порой, его совершенно необъяснимые и внезапные вспышки гнева пугали меня заставляя съеживаться от страха и стараться держаться от него подальше.
Впервые такое произошло с ним в мой пятнадцатый день рождения, когда отец подарил мне великолепного карабахского скакуна, которого выращивали специально для меня в соседнем ханстве. Мой новый друг, которого из-за золотисто-медного окраса я назвала Нарындж — Рыжий, был невероятно умен и просто сказочно быстр. Не было второго такого коня в нашем государстве, который бы смог угнаться за моим любимцем. Не слишком резвый на равнине, в горной местности он легко оставлял далеко позади себя всех своих соперников.
И вот, когда во время предложенного Джабиром состязания в скорости мы с Нарынджем оставили его с носом, он так разозлился на своего коня, что, едва соскочив на землю во дворе конюшни, принялся избивать ни в чем не повинное животное. Никто не осмелился вступиться за несчастного из страха быть наказанным потерявшим над собой контроль ханзаде. Пришлось вмешаться мне. Умирая от страха и сильно рискуя получить плетью по лицу, я подскочила к брату и разведя руки в стороны встала между ним и его жертвой.
Перекошенное от злости багровое лицо брата внушало мне неописуемый ужас, и чтобы не растерять боевого запала, я предпочла крепко зажмуриться. Хлыст с силой просвистел в воздухе, и я сжалась сильнее, представляя, как резкая боль пронзит мое тело, но удара так и не последовало.
Открыв глаза, я уставилась в внезапно побледневшее лицо Джабира, который только сейчас осознал, что чуть было не натворил. С отвращением отбросив в сторону плеть будто она была отравленной, он, не произнеся ни слова резко развернулся и поспешил прочь. Испуганная донельзя, я предпочла на этот раз его не останавливать, тихо радуясь тому, что несмотря ни на что, мне все-таки удалось защитить несчастное животное.
